Кортик кто написал автор
Как читать «Кортик»
23 июня 2017История, Литература
Историк культуры Мария Майофис рассказывает, как устроены самые популярные советские книги, которые все читают в детстве
Вышедшая в 1948 году повесть «Кортик» была одним из самых популярных текстов детской литературы 1950-х годов. Ее дважды экранизировали и перевели на многие языки. Повесть стала первой частью «арбатской» трилогии о Мише Полякове и была продолжена книгами «Бронзовая птица» и «Выстрел». В 1960–80-х годах Анатолий Рыбаков написал и опубликовал несколько очень нашумевших прозаических произведений: детскую трилогию о Кроше, взрослые романы «Тяжелый песок» и «Дети Арбата», — однако его ранняя повесть «Кортик» по-прежнему входит в круг детского чтения и регулярно переиздается.
«Кортик» писался в 1946–1948 годах — в период, когда идеологический климат в СССР стремительно менялся. Поэтому в тексте оказались запечатлены и горестные военные переживания, и послевоенные надежды на обновление, и попытки соответствовать новой государственной идеологии.
Сюжет
Обложка повести Анатолия Рыбакова «Кортик». Москва, 1959 год«Детгиз»; Российская государственная детская библиотека Весь сюжет — это история поиска и расшифровки загадки морского кортика: эту реликвию главный (автобиографический) герой Миша Поляков получает из рук своего знакомца — красного командира Полевого. На вложенный в кортик стержень нанесен шифр, а ключ от шифра находится в ножнах: их на протяжении всего действия повести разыскивают ребята. Разгадав сложный шифр кортика, его обладатель получит указания о местонахождении тайника. Значение этой загадки усложняется тем, что при попытке украсть кортик был убит его последний владелец, морской офицер Владимир Терентьев, а корабль «Императрица Мария», на котором он служил, именно в этот момент загадочным образом взорвался и утонул.
Мастером, изготовившим кортик, был Поликарп Иванович Терентьев — согласно придуманной Рыбаковым легенде, «выдающийся оружейный мастер времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны», «создатель первой конструкции водолазного прибора» и предок последнего владельца кортика, Владимира Терентьева. Главный отрицательный герой повести, убийца Терентьева и временный обладатель ножен бывший морской офицер Никитский, считает, что в тайнике находятся сокровища — и жестоко заблуждается.
Город Ревск и еврейское детство Рыбакова
Кадр из телевизионного фильма «Кортик», режиссер Николай Калинин. 1973 год © «Беларусьфильм» Действие первой части повести происходит в вымышленном городе Ревске, прототипом которого, по собственному признанию писателя, был город Сновск (позже Щорс), находившийся в Черниговской губернии, на границе России, Украины и Белоруссии. Оттуда происходила семья матери Анатолия Рыбакова, Дины Абрамовны. В голодном 1921 году мать привозила Анатолия из Москвы к бабушке и деду на каникулы — этот биографический эпизод с заметными трансформациями и воспроизведен в повести. Сновская родня Рыбакова до революции была вполне зажиточной, дедушка содержал лавку скобяного и москательного товара. После революции лавку вместе с большим домом реквизировали, но в период нэпа дедушка возобновил бизнес.
Позднее, уже в 1970-е, Рыбаков запечатлеет Сновск в одном из первых советских романов, посвященных трагедии холокоста, — знаменитом «Тяжелом песке». Рассказ там ведется от лица героя, мало похожего на протагониста «Кортика» Мишу Полякова, но описания города и дедовской семьи во многом схожи. Рассматривая более ранний текст сквозь призму более позднего, мы можем увидеть зарождение важной для позднейшего творчества Рыбакова темы еврейского местечка и его судьбы в XX веке.
Кадр из телевизионного фильма «Кортик», режиссер Николай Калинин. 1973 год © «Беларусьфильм» Конечно, в «Кортике» нет ни слова ни о еврействе семьи, ни о глубокой религиозности деда: по позднейшим воспоминаниям Рыбакова, тот был старостой в синагоге и внук сопровождал его каждую субботу на молитву, неся «за ним его молитвенник и сумку с талесом». Но кое-какие намеки в тексте повести все-таки рассыпаны: одним из главных атрибутов дедушки является «потертый сюртук», в котором угадывается скорее лапсердак Лапсердак — верхняя длиннополая одежда у польских и галицких евреев.. В автобиографическом «Романе-воспоминании» Рыбаков напишет, что это был «засаленный сюртук, пропахший железом и олифой». Но, пожалуй, самая примечательная сцена — отъезд главного героя, Миши, из Ревска и прощание с бабушкой и дедом:
«Когда телега свернула с Алексеевской улицы на Привокзальную, Миша оглянулся и в последний раз увидел маленький деревянный домик с зелеными ставнями и тремя вербами за оградой палисадника. Из-под его разбитой штукатурки торчали куски дранки и клочья пакли, а в середине, меж двух окон, висела круглая ржавая жестянка с надписью: „Страховое общество ‚Феникс‘. 1872 год“».
На самом деле Анатолий Аронов (такую фамилию он носил тогда) еще как минимум один раз, в 1926 году, побывает в Сновске на каникулах, а его дед и бабка так и вовсе переберутся в Москву в 1929 году, после повторной реквизиции их магазинчика. Однако, если помнить о том, какая судьба постигла во время войны евреев, оказавшихся на оккупированных территориях, можно увидеть эту сцену иначе. Перед нами прощание с миром, которому никогда уже не суждено возродиться. Табличка страхового общества вроде бы говорит о том, что этот навсегда исчезнувший мир — старый, дореволюционный, а знание об истреблении евреев во время Второй мировой войны — о том, что это мир еврейских местечек.
«Деревянные домики с зелеными ставнями» из «Кортика» станут в «Тяжелом песке» «деревянными домиками с голубыми ставнями», но в целом украинско-еврейский город, в котором располагалась большая железнодорожная станция, будет всё так же узнаваем. Некоторые фрагменты «Тяжелого песка», посвященные бабушке и деду, почти без изменений перекочуют потом в автобиографический «Роман-воспоминание». Воссоздание памяти о погибшем мире еврейских местечек берет истоки именно в «Кортике», который Рыбаков начал писать сразу же после войны.
Повесть была начата в 1946 году, когда увековечение памяти погибших евреев казалось не только выполнимой, но и насущной задачей. К печати тогда готовилась, например, собранная по инициативе Ильи Эренбурга и Василия Гроссмана «Черная книга»; в 1948 году, когда «Кортик» вышел в свет, издание по инициативе ЦК уже год как было приостановлено, а его набор рассыпан. Начиналась совсем новая эпоха борьбы с «безродным коспомолитизмом», и еврейская тема в литературе надолго оказалась под запретом.
Оружейник Терентьев и борьба за отечественные приоритеты в науке и технике
Кадр из телевизионного фильма «Кортик», режиссер Николай Калинин. 1973 год © «Беларусьфильм» Конечно, Поликарп Терентьев не ладил с царским режимом: «При Елизавете Петровне… [он] попал в опалу и удалился в свое поместье». Там он все силы посвятил самому сильному своему увлечению — водолазному делу: «Но все его проекты водолазного прибора и подъема какого-то затонувшего корабля были для того времени фантастическими».
В тайнике, оставленном Терентьевым для потомков, которым предстояло жить в технически более совершенном будущем, находились карты с указанием географических координат затонувших кораблей, которые некогда перевозили деньги и драгоценности, — неоценимая помощь стране, обнищавшей за время Первой мировой и Гражданской.
Фигура Терентьева — порождение идеологической кампании, в советской печати известной как «борьба за отечественные приоритеты в науке и технике». Публикации в прессе, художественные книги, кинофильмы, наконец, школьные программы по точным и естественным наукам начиная с 1948–1949 годов последовательно доказывали, что все сколько-нибудь значительные научные и технические изобретения были совершены русскими учеными и инженерами. Воздушный шар, велосипед, паровая машина, лампа накаливания, радио, телевидение и самолет — все эти изобретения приписывались русским авторам. Рыбаковская легенда о кортике и его мастере продолжила этот ряд первым изобретателем «водолазного прибора» Что понимал Рыбаков под «водолазным прибором», не очень понятно. Может быть, это водолазный колокол — устройство, которое еще с XVII века использовалось в Европе для подъема затонувших предметов. Может быть, имелась в виду подводная лодка, изготовленная русским крестьянином Ефимом Никоновым в царствование Петра I. Плавать лодка, конечно, не могла, но в рамках кампании «борьба за отечественные приоритеты» о Никонове писали..
Упоминаемый в повести английский корабль «Черный принц» затонул около Балаклавы в ноябре 1854 года. Его безуспешно пытались поднять со дна морского в 1920-е годы, и эта тема вызывала постоянный шум в прессе. Не исключено, что, будучи школьником, Рыбаков следил за развитием этой истории. В 1936 году Михаил Зощенко написал книгу-расследование «Черный принц», в которой доказывал, что золота на самом деле на корабле не было, и пытался реконструировать обстоятельства катастрофы. Скорее всего, Рыбаков эту книгу читал.
Крушение «Черного принца» в 1854 году. Картина Ивана Айвазовского the-submarine.ru Впрочем, история рода Терентьевых и его трагически погибшего потомка Владимира имеет еще один очевидный образец — вышедший в 1944 году роман Вениамина Каверина «Два капитана». Герой Каверина бьется над объяснением загадочной гибели экспедиции, случившейся еще в имперский период, накануне революции. Виновник трагедии жив, хорошо герою знаком и пытается скрыть обстоятельства своего давнего преступления. Однако если у экспедиции капитана Татаринова, описанной Кавериным, были реальные исторические прототипы (на Северный полюс в начале 1910-х годов ходили три полярные экспедиции), то у жившего в середине XVIII века инженера-оружейника Терентьева никаких исторических прототипов не было: он был оригинальным творением Рыбакова, очень удачно подошедшим под требование кампании «борьба за отечественные приоритеты».
Пионерский отряд и молодежная политика 1940-х годов
Кадр из телевизионного фильма «Кортик», режиссер Николай Калинин. 1973 год © «Беларусьфильм» Действие повести Рыбакова развивается в начале 1920-х. Миша Поляков живет в одном из арбатских домов, где при домкоме работает клуб, а при нем — драмкружок. Но мальчишки мечтают о большем — создать в своем доме пионерский отряд, подражая первым пионерам с Красной Пресни. В конце концов это им удается.
На первый взгляд, эта сюжетная линия связана только с ранней, легендарной историей пионерской организации. Однако если присмотреться к деятельности клуба и пионерского отряда, то можно увидеть здесь и черты детской и молодежной политики второй половины 1940-х годов.
Постановление ЦК ВЛКСМ от 13 марта 1947 года «Об улучшении работы пионерской организации» упрекало пионерские организации на местах в том, что многие дружины и отряды «копировали методы учебной работы школы» и «ограничивали свою работу скучными докладами и утомительными сборами в стенах школы». В качестве альтернативы предлагалось организовывать «местные экскурсии, читать книги, детские газеты и журналы и обсуждать прочитанное», «устраивать спортивные соревнования; в звеньях пионеров младших классов устраивать детские игры», «устраивать коллективные просмотры спектаклей и кинофильмов и обсуждать их»; «проводить экскурсии в музеи, организовывать походы; организовывать смотры работы звеньев и соревнования между звеньями», «походы-экскурсии в природу, в интересные исторические места». Все эти виды совместного детского досуга последовательно открывают для себя Миша Поляков и его друзья.
Постановление ЦК ВЛКСМ констатировало стагнацию и формализм в работе пионерской организации, которая в 1940-е казалась многим делом неизбежным и неинтересным. Рыбаков попытался обновить, освежить это восприятие и показать, что дело не всегда обстояло так и первые пионеры создавали свои организации не по приказу сверху, а подпитываясь только собственным революционным энтузиазмом и преодолевая многочисленные трудности. Обращение к революционной романтике рубежа 1910–20-х оказалось очень продуктивным сюжетным и тематическим ходом. Им активно будут пользоваться литература, театр и кинематограф оттепели, в том числе и сам Рыбаков в двух следующих частях своей трилогии о Мише Полякове и его арбатских друзьях.
Что еще почитать о «Кортике»:
Берзер А. Тайна кортика и победа Кроша. Октябрь. № 1. 1961.
Путилова Е. О. Возвращение приключенческой повести 1920-х годов. Детские чтения. № 2 (6). 2014.
Статья подготовлена в рамках работы над научно-исследовательским проектом ШАГИ РАНХиГС «Изоляционизм и советское общество: ментальные структуры, политические мифологии, культурные практики».
Искусство, История
Ключевые события европейской академической музыки: от Пифагора до Кейджа
arzamas.academy
Анатолий Рыбаков - Кортик
Глава 1
Испорченная камера
Миша тихонько встал с дивана, оделся и выскользнул на крыльцо.
Улица, широкая и пустая, дремала, согретая ранним утренним солнцем. Лишь перекликались петухи да изредка из дома доносился кашель, сонное бормотанье — первые звуки пробуждения в прохладной тишине покоя.
Миша жмурил глаза, ежился. Его тянуло обратно в теплую постель, но мысль о рогатке, которой хвастал вчера рыжий Генка, заставила его решительно встряхнуться. Осторожно ступая по скрипучим половицам, он пробрался в чулан.
Узкая полоска света падала из крошечного оконца под потолком на прислоненный к стене велосипед. Это была старая, сборная машина на спущенных шинах, с поломанными, ржавыми спицами и порванной цепью. Миша снял висевшую над велосипедом рваную, в разноцветных заплатах камеру, перочинным ножом вырезал из нее две узкие полоски и повесил обратно так, чтобы вырез был незаметен.
Он осторожно открыл дверь, собираясь выйти из чулана, как вдруг увидел в коридоре Полевого, босого, в тельняшке, с взлохмаченными волосами. Миша прикрыл дверь и, оставив маленькую щелку, притаился, наблюдая.
Полевой вышел во двор и, подойдя к заброшенной собачьей будке, внимательно осмотрелся по сторонам.
«Чего ему не спится? — думал Миша. — И осматривается как-то странно…»
Полевого все называли «товарищ комиссар». В прошлом матрос, он до сих пор ходил в широких черных брюках и куртке, пропахшей табачным дымом. Это был высокий, мощный человек с русыми волосами и лукавыми, смеющимися глазами. Из-под куртки на ремешке у него всегда болтался наган. Все ревские мальчишки завидовали Мише — ведь он жил в одном доме с Полевым.
«Чего ему не спится? — продолжал думать Миша. — Так я из чулана не выберусь!»
Полевой сел на лежавшее возле будки бревно, еще раз осмотрел двор. Пытливый взгляд его скользнул по щелочке, в которую подглядывал Миша, по окнам дома.
Потом он засунул руку под будку, долго шарил там, видимо ощупывая что-то, затем выпрямился, встал и пошел обратно в дом. Скрипнула дверь его комнаты, затрещала под грузным телом кровать, и все стихло.
Мише не терпелось смастерить рогатку, но… что искал Полевой под будкой? Миша тихонько подошел к ней и остановился в раздумье.
Посмотреть, что ли? А вдруг кто-нибудь заметит? Он сел на бревно и оглянулся на окна дома. Нет, нехорошо! «Нельзя быть таким любопытным», — думал Миша, ожесточенно ковыряя землю. Он засунул руку под будку. Ничего здесь не может быть. Ему просто показалось, будто Полевой что-то искал… Рука его шарила под будкой. Конечно, ничего! Только земля и скользкое дерево… Мишины пальцы попали в расщелину. Если здесь и спрятано что-нибудь, то он даже не посмотрит, только убедится, есть тут что или нет. Он нащупал в расщелине что-то мягкое, вроде тряпки. Значит, есть. Вытащить? Миша еще раз оглянулся на дом, потянул тряпку к себе и, разгребая землю, вытащил из-под будки сверток.
Он стряхнул с него землю и развернул. На солнце блеснул стальной клинок кинжала. Кортик! Такие кортики носят морские офицеры. Он был без ножен, с тремя острыми гранями. Вокруг побуревшей костяной рукоятки извивалась бронзовым телом змейка с открытой пастью и загнутым кверху язычком.
Обыкновенный морской кортик. Почему же Полевой его прячет? Странно. Очень странно. Миша еще раз осмотрел кортик, завернул его в тряпку, засунул обратно под будку и вернулся на крыльцо.
Со стуком падали деревянные брусья, запиравшие ворота. Коровы медленно и важно, помахивая хвостами, присоединялись к проходившему по улице стаду. Стадо гнал пастушонок в длинном, до босых пят, рваном зипуне и барашковой шапке. Он кричал на коров и ловко хлопал бичом, который волочился за ним в пыли, как змея.
Сидя на крыльце, Миша мастерил рогатку, но мысль о кортике не выходила у него из головы. Ничего в этом кортике нет, разве что бронзовая змейка… И почему Полевой его прячет?
Рогатка готова. Эта будет получше Генкиной! Миша вложил в нее камешек и стрельнул по прыгавшим на дороге воробьям. Мимо! Воробьи поднялись и уселись на заборе соседнего дома. Миша хотел еще раз выстрелить, но в доме раздались шаги, стук печной заслонки, плеск воды из ушата. Миша спрятал рогатку за пазуху и вошел в кухню.
Бабушка передвигала на скамейке большие корзины с вишнями. Она — в своем засаленном капоте с оттопыренными от множества ключей карманами. Чуть кося, щурятся маленькие, подслеповатые глазки на ее озабоченном лице.
— Куда, куда! — закричала она, когда Миша запустил руку в корзину. — Ведь придумает… грязными лапами!
— Жалко уж! Я есть хочу, — проворчал Миша.
— Успеешь! Умойся сначала.
Миша подошел к умывальнику, чуть смочил ладони, прикоснулся ими к кончику носа, тронул полотенце и отправился в столовую.
На своем обычном месте, во главе длинного обеденного стола, покрытого коричневой цветастой клеенкой, уже сидит дедушка. Дедушка — старенький, седенький, с редкой бородкой и рыжеватыми усами. Большим пальцем он закладывает в нос табак и чихает в желтый носовой платок. Его живые, в лучах добрых, смешливых морщинок глаза улыбаются, и от его сюртука исходит мягкий и приятный запах, только одному дедушке свойственный.
На столе еще ничего нет. В ожидании завтрака Миша поставил свою тарелку посреди нарисованной на клеенке розы и начал обводить ее вилкой, чтобы замкнуть розу в круг.
На клеенке появляется глубокая царапина.
— Михаилу Григорьевичу почтение! — раздался за Мишей веселый голос Полевого.
Полевой вышел из своей комнаты с обвязанным вокруг пояса полотенцем.
— Доброе утро, Сергей Иваныч, — ответил Миша и лукаво посмотрел на Полевого: небось не догадывается, что Миша знает про кортик!
Неся перед собой самовар, в столовую вошла бабушка. Миша прикрыл локтями царапину на клеенке.
— Где Семен? — спросил дед.
— В чулан пошел, — ответила бабушка. — Ни свет ни заря велосипед вздумал чинить!
Миша вздрогнул и, забыв про царапину, снял локти со стола. Велосипед чинить? Вот так штука! Все лето дядя Сеня не притрагивался к велосипеду, а сегодня, как назло, принялся за него. Сейчас он увидит камеру — и начнется канитель.
Скучный человек дядя Сеня! Бабушка, та просто отругает, а дядя Сеня скривит губы и читает нотации. В это время он смотрит в сторону, снимает и надевает пенсне, теребит золоченые пуговицы на своей студенческой тужурке. А он вовсе не студент! Его давным-давно исключили из университета за «беспорядки». Интересно, какой беспорядок мог наделать такой всегда аккуратный дядя Сеня? Лицо у него бледное, серьезное, с маленькими усиками под носом. За обедом он обычно читает книгу, скашивая глаза и наугад, не глядя, поднося ко рту ложку.
libking.ru
Краткое содержание Рыбаков Кортик
Ранним утром Миша Поляков прокрался в чулан, чтобы вырезать резинку для рогатки из старой велосипедной камеры, принадлежавшей дяде Семену. Мальчик заметил соседа Сергея Ивановича Полевого, бывшего матроса линкора «Императрица Мария». Сосед спрятал под собачью будку какой-то предмет. Движимый любопытством, Миша заглянул в сверток. Там был кортик, вокруг ручки которого обернулась змейка.
В этот день дядя Семен задумал чинить велосипед. Мише пришлось сбежать, но скандала было не избежать. В наказание его посадили под домашний арест. За обедом разговаривали о Валерии Никитском, возглавлявшим местную банду. Вечером Полевой рассказал о линкоре, где он служил. Корабль затонул из-за взрыва, но никто не знал, по какой причине это вышло.
На следующий день во дворе двое рабочих пилили дрова. Миша скучал под арестом и вытащил кортик. Обратно положить не успел и спрятал его в диване.
Гена Петров, лучший друг, выманил мальчика через окно и позвал в дом на дереве. Оттуда ребята и заметили, как в город ворвались белые. Миша побежал домой. Там уже шла борьба – хотели связать Полевого. Никитский требовал у него кортик. Мужчина молчал, и тогда его хотели увести, но Миша сунул оружие в руку Полевого. Сергей Иванович сбежал. Никитский тоже не стал задерживаться.
Вскоре в гости пришел Полевой, который показал секрет кортика: из ручки вываливалась пластина с шифром. Вторая часть пластины была в ножнах, которыми владел Никитский.
Миша и Генка уехали в Москву. Полевой отправился на фронт, подарив Мише кортик.
Год спустя Миша посвятил в тайну кортика двух друзей – Гену и Славу. Между ребятами и Борькой, по прозвищу Жила, были постоянные трения. Борька хотел их напугать подвалами и спрятанными там мертвецами, но ребята нашли лишь ящики с товарами, по соседству со складом, заведующим которого был Филин, отец Борьки. А еще они увидела в подвалах незнакомца, похожего на Никитского.
Однажды ребята решили организовать театральный кружок. На реквизит Мише выделили деньги. На рынке его обворовал беспризорник Коровин. Впоследствии они подружились.
Ребята подозревали Филина и вели наблюдение за ним. Они увидели странного незнакомца и проследили его до филателистического магазина. После того стали наблюдать и за магазином. Вскоре они увидели ножны от кортика в руках старика-филателиста. Филин и филателист передавали ножны друг другу через Борьку. Тогда ребята подговорили Коровина выкрасть передачу.
Из-за увлечения шифрами на уроке Миша попал к директору школы, которого тоже пришлось посвятить в тайну. Он помог найти имя владельца кортика, Владимира Терентьева.
С большим трудом друзьям удалось отыскать дом матери Терентьева. На тот момент надпись уже расшифровали – змейка заводила часы, внутри которых ребята обнаружили тайник со списками координат затонувших кораблей и сокровищ, перевозимых на них.
Так трое ребят сумели разгадать тайну, оказавшуюся не под силу взрослым. Многое можно сделать, если действовать сообща.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
- Краткое содержание Брэдбери Земляничное окошко
Произведение перекликается с известной книгой писателя «Марсианские хроники». Действие рассказа Брэдбери разворачивается на планете Марс, которая заселена окружающими. Однако в центре находится одна приметная семья, с которой и происходит интересное.
- Краткое содержание Аристотель Политика
Автор даёт определение понятию государство. Он называет государство политическим общением. Затем Аристотель показывает разницу между царем, домохозяином и господином.
- Краткое содержание Брэдбери Марсианские хроники
Культовый роман известного американского автора содержит собранные воедино повествования, рассказывающие об открытии землянами Марса. Прежде печатавшись отдельными короткими произведениями, позже они собраны
- Краткое содержание Анна Гавальда Просто вместе
В произведении «Просто вместе», написанном французской писательницей Анной Гавальдой, рассказывается о жизни Камиллы. Девушка поссорилась со своей матерью, живёт в Париже отдельно от неё в ужасных условиях.
- Краткое содержание Гиперболоид инженера Гарина А. Н. Толстой
Роман Алексея Николаевича Толстого «Гиперболоид инженера Гарина» был завершен автором в конце двадцатых годов прошлого века. Жанр романа – фантастика с элементами, присущими годам написания.
2minutki.ru
Книга «Кортик»
Рыбаковский «Кортик» в советские времена почитался абсолютной классикой детско-подростковой приключенческой литературы социалистического реализма. Предисловия и послесловия были полны восторженными ахами: ах, насколько же мастерски автор воспользовался столь любовной и прельстивой для подростков темой, как хитро зашифрованное сообщение о чём-то весьма ценном!..
Меня же книжка сия с детства премного веселила, ибо: ах, каким же воинственно-невежественным ослом был автор, и какими же придурками он выставил своих персонажей!..
Я предложил этот креатив своим школьникам для критического разбора — и действительность превзошла все ожидания! Прочитавши, обсуждали часа три. Камня на камня не оставили, нашли чудовищное множество ляпов и нестыковок, чем своего наставника весьма порадовали. После состоявшейся дискуссии пальцы сами потянулись к клавиатуре — по свежей памяти запечатлеть свои и чужие соображения…
Давайте начнём с той части сюжета, которая присутствует в книге неявно — только в виде реконструкции, не являясь самостоятельной частью повествования. Эта часть восходит аж к первой половине XVIII века.
Некий тогдашний офицер и инженер (указывается его должность: полковой оружейный мастер), по имени Поликарп Терентьев попадает в немилость и удаляется в изгнание. Обиженный, он сооружает тайник и упаковывает в него архив, связанный со своими разработками и исследованиями. Оные же, вопреки его штатной должности, лежали в области водолазных и подводных работ.
Информацию о способе доступа к тайнику опальный инженер зашифровал и упрятал в свой офицерский кортик. Секрет (вместе с кортиком) передавался в его семействе потомкам по мужской линии, кои были уже морскими офицерами, и активно пополняли архив собственными разработками и исследованиями. Так оно и продолжалось до начала ХХ века, когда жертвой тайны пал очередной (и последний) потомок Владимир Терентьев. Узнав о самóм факте существования тайника и архива, младший брат его жены Валерий Никитский (тоже морской офицер) стал домогаться подробностей. Не получив их, он в конце концов ради похищения кортика убил Владимира, подгадав это к диверсии на линкоре «Императрица Мария», о которой, очевидно, знал заранее. Подробности взрыва линкора в книге обходятся, но в принципе он не является чем-то удивительным — шла Первая мировая война, 1916 год, всё такое.
Правда, Никитского ждал большой облом: невольным свидетелем убийства стал матрос Сергей Полевой, в конечном итоге и завладевший кортиком. Убийце достались лишь ножны, причём выяснилось, что хитрый старикашка Поликарп разделил свою шифрованную писульку на две части. Никитский думает, что у него в ножнах шифр, а в кортике ключ — Полевой, напротив, полагает, что шифр у него в кортике, а ключ в ножнах. И оба понимают, что доставшиеся им артефакты порознь бесполезны.
Потом «революционный» переворот 1917 года, то, сё… Матрос подался в большевистские комиссары, а флотский лейтенант — в полевые командиры (стал бандитским атаманом, попросту говоря). Загадка кортика с ножнами по-прежнему не даёт им покоя. И вот волею судеб комиссар оказался постояльцем в провинциальном городишке, а в хозяйской семье был мелкий школьник Миша Поляков. И всё завертелось — дальше идёт уже основной сюжет книги.
Прежде чем переходить к нему, пожмём плечами и скажем: «что за маразм?!» Уже в вышеизложенном бреда более чем достаточно. Начиная с главного: мотивации Поликарпа Терентьева и его потомков.
Тайник устроен в часах, которые инженер сделал сразу после изгнания. Самое очевидное место, с которого стоило бы начинать кладоискателю. Разломать банально топором — и конец бы приключениям. Создателю такое, судя по всему, даже в голову не приходило. Информацию о штатном способе открытия тайника он записывает школярским шифром трёхвековой (!) давности. Трёхвековой — это на момент записи, а на момент событий повести шифру уже с полтысячи лет!!!
Зачем Терентьев-первый вообще писал эту шифровку, если всё равно секрет тайника передавался устно? Самым слабым звеном всегда является человек, и толку-то с той записки? Может быть, мастер не хотел, чтобы тайна умерла в случае прерывания рода? Абсурд. Зачем тогда шифровать сообщение?! Смысл шифра именно в том, чтобы никто посторонний не смог прочитать.
Зачем было делить шифровку на две части, если нормальный способ их хранения (кортик с ножнами) автоматически подразумевал, что они будут находиться вместе? Секретности это не добавляет ни в малейшей мере. Это психология романтической и глупой школоты, но никак не взрослого человека, высокопоставленного офицера.
Почему потомки Терентьева лишь набивали тайник дальше, не давая архиву хода? Если хранили обиду за опалу предка, то какого же чёрта сами шли в офицеры?! (Помните — «есть такая профессия, Родину защищать…») Если были искренними патриотами, то почему не положили на алтарь престол-отечества? Самый вроде бы логичный вариант — были патриотами, но обиженными на правящий режим. Так ведь тоже, если вдуматься, нелогично: присягу-то офицерскую кому приносили, а?
Откуда Ксения, жена Терентьева-последнего, узнала про существование тайника и связь с ним кортика? Понятно, что Никитский-то узнал от неё, от своей сестры — здесь всё совершенно логично, но она откуда? Самым очевидным представляется ответ «увидела однажды, как муж туда лазил», но этого быть не может. Тогда Никитский не стал бы жить возле тех самых часов несколько месяцев, пытаясь доискаться до тайны, а взломал бы их топором, как сказано выше. Предварительно им же ликвидировав старушку-мать по методу Родиона Раскольникова. Старушка-мать разболтать невестке не могла никак, ибо из последних глав повести чётко следует: она про часы знать ничего не знала. Остаётся единственный вариант: муж сболтнул. Интересным же типом был этот Владимир Терентьев! Считал содержимое архива слишком важным, чтобы не доверить его брату жены — и в то же время достаточно пустяковым, чтобы разболтать самóй супруге. Неудивительно, что в конце концов тайна его убила…
За каким чёртом Терентьев-последний потащил антикварный кортик позапрошлого века с собой на войну? Вообще загадка загадок. Он что, таскал его на поясе при своей парадной форме? В принципе ему полагалось офицерское оружие, как капитану второго ранга. Но реально такой вариант категорически исключён, чуть ниже я это обосную со всей убедительностью. Как память о предках? Да ну, чересчур опасно, на войне его потерять проще простого. Для лучшей сохранности? Ещё более абсурдно, по той же причине. Хотел доверить кому-то тайну на случай своей гибели? Ага, кому-то на одном с собой корабле, с кем в случае чего потонуть вместе как за нé фиг делать. Не на абордаж же с ним ходить, в сáмом деле!..
Последняя фраза намного интереснее, чем может показаться. А давайте-ка посмотрим на сам кортик, благо в тексте он весьма подробно описан! Сделан на Ближнем Востоке, дамасская сталь, трёхгранный клинок восьми вершков в длину. Делали явно на заказ, иначе он не уложился бы в строгие требования тогдашних уставов.
Ну так вот. Восемь вершков — это 45 сантиметров, если что. Добавим в общую длину гарду, рукоять и навершие, это ещё сантиметров 15 как минимум. Сунем кортик в ножны, которые добавят к длине 3-4 сантиметра. Итого кортик в ножнах имеет габарит длины около 64 сантиметров.
Возьмите заурядную рулетку и отмерьте на ней эти сантиметры. Для наглядности можно отрезать соответствующую палочку.
Вам кажется, что получилось нечто несуразно длинное? Но кортики первой половины XVIII века именно такими и были! Это укороченная и облегченная версия шпаги — офицерское оружие самозащиты в рукопашной, не ограничивающее мобильности (надо ведь оценивать обстановку и командовать солдатиками). Примерно то же было и на флоте, где самые первые кортики, по существу, являлись абордажными тесаками — небольшая длина позволяла эффективно орудовать ими в условиях ограниченного пространства, не цепляясь за снасти и прочий корабельный быт.
А теперь мысленно перенесёмся в начало ХХ века — эпоху гигантских стальных кораблей. Мыслимо ли, чтобы морской офицер в эту эпоху таскал на поясе такое?! Да ни за что на свете. К тому времени кортик давно успел превратиться в небольшой кинжальчик церемониального назначения, раза в три короче. Ни один командир не допустил бы подобной клоунады с неуставщиной… да ни один нормальный офицер и сам бы до неё не опустился.
Но автор допустил крайне любопытный ляп. Познакомившись с литературой и приведя в книге адекватные данные, он явно не потрудился уяснить для себя их истинный смысл. Возьмите-ка ту палочку, которой мы отмерили длину оружия…
Двенадцатилетний мальчик незаметно прячет такой кортик без ножен в рукаве — а вам слабо? Комиссар Полевой молниеносно выхватывает это из детского рукава, ухитрившись не распороть мальчику руку до кости! На ум сразу приходит такой персонаж, как Дункан Маклауд, — этот, помнится, носил метровую катану то во внутреннем кармане пиджака, то за голенищем кроссовок… Да ещё вытаскивал оттуда, ни за что ею не цепляясь…
Но самая хохма ещё впереди. Позже главгерой будет регулярно таскать это в школу. В ножнах. В своём ученическом портфеле, ага. Незаметно для одноклассников. Представляете? А я что-то не могу.
Впрочем, мы отвлеклись. Давайте вернёмся к сюжету и следующему его повороту.
Почему комиссар Полевой отдал кортик (заключающий в себе тайну явно большой важности!) какому-то сопливому мальчишке? Современные школьники, которым я предложил книгу для разбора, назвали этот момент исключительно неправдоподобным. Хотя вот здесь я с ними не соглашусь — этот момент очень показателен и вполне достоверен!
Чтобы понять его подоплеку, достаточно вспомнить, что подавляющее большинство всех этих комиссаров низшего звена вышло из числа уголовников, переписав свои судимости в «борьбу с режимом» и легализовав своё нежелание трудиться за счёт других людей. Некоторые выбились довольно высоко (самые известные примеры — Г.Котовский, П.Дыбенко, М.Фриновский), откуда и падать было очень больно. Вспомним ещё, что во времена гражданской войны эти новоявленные хозяева жизни ввели практику награждения оружием наиболее верных холопов (власти награждать чем-то посерьёзнее не хватало, а барский характер проявлять хотелось) — и всё сразу встанет на свои места.
Дарение трофейного кортика, таким образом, является нормальным поступком по понятиям. Братан Серёга Полевой подарил заточку спасшему его чоткому пацану Мишке Полякову. Благо тот был для него своим в доску — сыном такого же братана, революционера в законе, профессионального агитатора не работать и не служить в армии. Что же до тайны… ей-богу, это интересовало его не в первую очередь. Её судьбе надлежало решиться явно не сейчас, а позднее, и нахождение заточки у пацана-школьника в Москве всяко обеспечивало ей намного более хорошую сохранность, нежели таскание её с собой по всяким мухосранским провинциям, где товарищу комиссару предстояло давить непокорных тяжёлым сапогом революции…
А вот поведение посвящённых в тайну школьников намного более иррационально.
Почему главные герои повести, разгадывающие связанную с шифровкой тайну, не почесались прочесть ни одну книгу о шифрах?! Вот про холодное оружие вообще и про кортики в частности — почесались: литературу вовсю штудировали и даже с собой таскали. А про шифры нет.
Это, на мой взгляд, ключевой вопрос. И на него я смог ответить современным школьникам лишь одно: ламерство1. Нету на него другого ответа, и быть не может. Всё просто: автор был в криптографии ламером и просто не мог не выставить ламерами своих персонажей. Главные герои разгадывают шифр, не прочитав о шифрах ни одной книги; целая куча народа (включая тех же главных героев) свято убеждена, что шифр всегда хранился рядом с ключом, и ни на секунду не задумывается об очевидной бредовости этой идеи…
Вот, на мой взгляд, ключевая цитата, раскрывающая суть ламерства:
— Знаем, знаем! — перебил его Миша. — «Золотой жук», читали. Здесь дело совсем другое. Смотрите… — Все наклонились к пластинке. — Видите? Тут только три вида знаков: точки, чёрточки и кружки. Если знак — это буква, то выходит, что здесь всего три буквы. Видите? Эти знаки написаны столбиками.
— Может быть, каждый столбик — это буква, — сказал Слава.
— И об этом я думал, — ответил Миша, — но здесь большинство столбиков с пятью знаками. Посчитайте! Ровно семьдесят столбиков, из них сорок с пятью знаками. Не может ведь одна буква повторяться сорок раз из семидесяти.
Разберём по порядку. Главный герой упоминает «Золотого жука» — знаменитый рассказ Эдгара По — и отмахивается от него как от несущественного: здесь, дескать, «дело совсем другое».
Во-первых, зря отмахивается. Старик По знал о чём писал! Когда в редакцию журнала, опубликовавшего «Жука», стали приходить насмешливые письма читателей, автор бросил им вызов: а присылайте свои шифровки по аналогичной метóде, я их прочту как за нé фиг делать! И ведь прочёл. Из более чем сотни присланных шифровок только две не осилил: один текст оказался мультиязычным, во втором же случае читатель нарушил правила игры и зашифровал свой текст гораздо более хитрым способом. Собственно, Эдгар По здесь ничего нового не открыл: описанный им метод частотного анализа известен давным-давно, самая старая найденная арабская рукопись с его изложением датируется аж IX веком (автор — Абу Юсуф аль-Кинди, если что).
Во-вторых, насчёт «здесь дело совсем другое» — пальцем в небо, с точностью до наоборот! Здесь дело ровно то же самое: шифр простой подстановки. В котором, действительно, каждый столбик отображает одну букву.
В-третьих, самые-самые ключевые слова: «семьдесят столбиков, из них сорок с пятью знаками». Главные герои, вслед за автором, феерические идиоты!!!
Не вдаваясь в выкладки (одной только информации непосредственно из книги достаточно для того, чтобы каждый желающий смог проделать их самостоятельно): у этих придурков с самого начала было в руках как минимум тридцать букв из семидесяти!!! Япона-мама, половина шифровки открывалась моментально, достаточно было знать ровно одно слово: название метода шифрования! Которое они, между прочим, знали — подслушав бормотание одного из отрицательных персонажей!
Апофигей книги — разговор главгероя с директором школы. Главгерой показывает кортик и сообщает предполагаемый метод. Директор мгновенно отвечает: да, похоже, очень похоже, но тогда здесь было бы до десяти значков в столбике, а не до пяти. Главгерой показывает ножны. Директор оживляется: о, ну так теперь всё понятно! Берёт с полки какую-то книжку2 и мгновенно выдаёт вслух зашифрованный текст.
Ещё раз: школьный директор. Не профессиональный математик. Не специалист-криптограф. Не военный шифровальщик. Просто хорошо образованный человек — обычный учитель, сделавший небольшую карьеру. Знакомый с криптографией на уровне «в детстве интересовался». Чего ему вполне хватило, ведь использован был, как уже говорилось, примитивнейший школярский шифр из глубины веков.
К сожалению, автору книги такие учителя в детстве явно не попадались, и для него было совершенно в порядке вещей выдавать собственные бредовые домыслы за истину в последней инстанции. Собственно, у Рыбакова этого добра во многих книжках навалом.
И смешно даже не то, что Рыбаков был ламером, а то, что образцы его ламерства целые десятилетия почитались за классику. Да и сейчас ещё, кстати, многими почитаются.
Учитесь читать вдумчиво, дамы и господа! Очень, очень полезный навык.
www.livelib.ru
