Кавказ кто написал
Кавказ
Очень кратко Женщина уезжает от мужа с любовником. Не найдя её ни на одном курорте, муж кончает с собой.
Чтобы встретиться с ней, он приехал в Москву и остановился «в незаметных номерах на Арбате». Она прибегала к нему тайком, была прекрасна, бледна и очень страдала: её муж что-то подозревал, следил за каждым её шагом, и твердил, что сумеет защитить «свою честь мужа и офицера».
У них был дерзкий план: «уехать в одном и том же поезде на кавказское побережье и прожить там в каком-нибудь совсем диком месте три-четыре недели». Он почти не верил в осуществление этого плана, но она сказала мужу, что умрёт, если не увидит моря, и её отпустили.
На вокзал он приехал раньше, и видел, как её провожал муж. Она послала мужу по открытке из Геленджика и Гагр, а затем они спустились вдоль берега к югу и нашли «первобытное место, заросшее чинаровыми лесами». Она смотрела на море, закатные облака и плакала при мысли, что придётся возвращаться в Москву.
Муж искал её и в Гаграх, и в Геленджике. Приехав в Сочи, он искупался, побрился и надел чистое бельё. Затем позавтракал, выпил бутылку шампанского, кофе с шартрезом, выкурил сигару. Вернувшись в номер, муж «лёг на диван и выстрелил себе в виски из двух револьверов».
briefly.ru
Иван Бунин. Кавказ
Приехав в Москву, я воровски остановился в незаметных номерах в переулке возле Арбата и жил томительно, затворником — от свидания до свидания с нею. Была она у меня за эти дни всего три раза и каждый раз входила поспешно со словами:
— Я только на одну минуту…
Она была бледна прекрасной бледностью любящей взволнованной женщины, голос у неё срывался, и то, как она, бросив куда попало зонтик, спешила поднять вуальку и обнять меня, потрясало меня жалостью и восторгом.
— Мне кажется, — говорила она, — что он что-то подозревает, что он даже знает что-то, — может быть, прочитал какое-нибудь ваше письмо, подобрал ключ к моему столу… Я думаю, что он на всё способен при его жестоком, самолюбивом характере. Раз он мне прямо сказал: «Я ни перед чем не остановлюсь, защищая свою честь, честь мужа и офицера!» Теперь он почему-то следит буквально за каждым моим шагом, и, чтобы наш план удался, я должна быть страшно осторожна. Он уже согласен отпустить меня, так внушила я ему, что умру, если не увижу юга, моря, но, ради бога, будьте терпеливы!
План наш был дерзок: уехать в одном и том же поезде на кавказское побережье и прожить там в каком-нибудь совсем диком месте три-четыре недели. Я знал это побережье, жил когда-то некоторое время возле Сочи, — молодой, одинокий, — на всю жизнь запомнил те осенние вечера среди чёрных кипарисов, у холодных серых волн… И она бледнела, когда я говорил: «А теперь я там буду с тобой, в горных джунглях, у тропического моря…» В осуществление нашего плана мы не верили до последней минуты — слишком великим счастьем казалось нам это.
В Москве шли холодные дожди, похоже было на то, что лето уже прошло и не вернётся, было грязно, сумрачно, улицы мокро и черно блестели раскрытыми зонтами прохожих и поднятыми, дрожащими на бегу верхами извозчичьих пролеток. И был тёмный, отвратительный вечер, когда я ехал на вокзал, всё внутри у меня замирало от тревоги и холода. По вокзалу и по платформе я пробежал бегом, надвинув на глаза шляпу и уткнув лицо в воротник пальто.
В маленьком купе первого класса, которое я заказал заранее, шумно лил дождь по крыше. Я немедля опустил оконную занавеску и, как только носильщик, обтирая мокрую руку о свой белый фартук, взял на чай и вышел, на замок запер дверь. Потом чуть приоткрыл занавеску и замер, не сводя глаз с разнообразной толпы, взад и вперёд сновавшей с вещами вдоль вагона в тёмном свете вокзальных фонарей. Мы условились, что я приеду на вокзал как можно раньше, а она как можно позже, чтобы мне как-нибудь не столкнуться с ней и с ним на платформе. Теперь им уже пора было быть. Я смотрел всё напряжённее — их всё не было. Ударил второй звонок — я похолодел от страха: опоздала или он в последнюю минуту вдруг не пустил её! Но тотчас вслед за тем был поражён его высокой фигурой, офицерским картузом, узкой шинелью и рукой в замшевой перчатке, которой он, широко шагая, держал её под руку. Я отшатнулся от окна, упал в угол дивана, рядом был вагон второго класса — я мысленно видел, как он хозяйственно вошёл в него вместе с нею, оглянулся, — хорошо ли устроил её носильщик, — и снял перчатку, снял картуз, целуясь с ней, крестя её… Третий звонок оглушил меня, тронувшийся поезд поверг в оцепенение… Поезд расходился, мотаясь, качаясь, потом стал нести ровно, на всех парах… Кондуктору, который проводил её ко мне и перенёс её вещи, я ледяной рукой сунул десятирублёвую бумажку…
Войдя, она даже не поцеловала меня, только жалостно улыбнулась, садясь на диван и снимая, отцепляя от волос шляпку.
— Я совсем не могла обедать, — сказала она. — Я думала, что не выдержу эту страшную роль до конца. И ужасно хочу пить. Дай мне нарзану, — сказала она, в первый раз говоря мне «ты». — Я убеждена, что он поедет вслед за мною. Я дала ему два адреса, Геленджик и Гагры. Ну вот, он и будет дня через три-четыре в Геленджике… Но бог с ним, лучше смерть, чем эти муки…
Утром, когда я вышел в коридор, в нём было солнечно, душно, из уборных пахло мылом, одеколоном и всем, чем пахнет людный вагон утром. За мутными от пыли и нагретыми окнами шла ровная выжженная степь, видны были пыльные широкие дороги, арбы, влекомые волами, мелькали железнодорожные будки с канареечными кругами подсолнечников и алыми мальвами в палисадниках… Дальше пошёл безграничный простор нагих равнин с курганами и могильниками, нестерпимое сухое солнце, небо, подобное пыльной туче, потом призраки первых гор на горизонте…
Из Геленджика и Гагр она послала ему по открытке, написала, что ещё не знает, где останется.
Потом мы спустились вдоль берега к югу.
Мы нашли место первобытное, заросшее чинаровыми лесами, цветущими кустарниками, красным деревом, магнолиями, гранатами, среди которых поднимались веерные пальмы, чернели кипарисы…
Я просыпался рано и, пока она спала, до чая, который мы пили часов в семь, шёл по холмам в лесные чащи. Горячее солнце было уже сильно, чисто и радостно. В лесах лазурно светился, расходился и таял душистый туман, за дальними лесистыми вершинами сияла предвечная белизна снежных гор… Назад я проходил по знойному и пахнущему из труб горящим кизяком базару нашей деревни: там кипела торговля, было тесно от народа, от верховых лошадей и осликов, — по утрам съезжалось туда на базар множество разноплеменных горцев, — плавно ходили черкешенки в чёрных длинных до земли одеждах, в красных чувяках, с закутанными во что-то чёрное головами, с быстрыми птичьими взглядами, мелькавшими порой из этой траурной запутанности.
Потом мы уходили на берег, всегда совсем пустой, купались и лежали на солнце до самого завтрака. После завтрака — всё жаренная на шкаре рыба, белое вино, орехи и фрукты — в знойном сумраке нашей хижины под черепичной крышей тянулись через сквозные ставни горячие, весёлые полосы света.
Когда жар спадал и мы открывали окно, часть моря, видная из него между кипарисов, стоявших на скате под нами, имела цвет фиалки и лежала так ровно, мирно, что, казалось, никогда не будет конца этому покою, этой красоте.
На закате часто громоздились за морем удивительные облака; они пылали так великолепно, что она порой ложилась на тахту, закрывала лицо газовым шарфом и плакала: ещё две, три недели — и опять Москва!
Ночи были теплы и непроглядны, в чёрной тьме плыли, мерцали, светили топазовым светом огненные мухи, стеклянными колокольчиками звенели древесные лягушки. Когда глаз привыкал к темноте, выступали вверху звёзды и гребни гор, над деревней вырисовывались деревья, которых мы не замечали днём. И всю ночь слышался оттуда, из духана, глухой стук в барабан и горловой, заунывный, безнадежно-счастливый вопль как будто всё одной и той же бесконечной песни.
Недалеко от нас, в прибрежном овраге, спускавшемся из лесу к морю, быстро прыгала по каменистому ложу мелкая, прозрачная речка. Как чудесно дробился, кипел её блеск в тот таинственный час, когда из-за гор и лесов, точно какое-то дивное существо, пристально смотрела поздняя луна!
Иногда по ночам надвигались с гор страшные тучи, шла злобная буря, в шумной гробовой черноте лесов то и дело разверзались волшебные зелёные бездны и раскалывались в небесных высотах допотопные удары грома. Тогда в лесах просыпались и мяукали орлята, ревел барс, тявкали чекалки… Раз к нашему освещённому окну сбежалась целая стая их, — они всегда сбегаются в такие ночи к жилью, — мы открыли окно и смотрели на них сверху, а они стояли под блестящим ливнем и тявкали, просились к нам… Она радостно плакала, глядя на них.
Он искал её в Геленджике, в Гаграх, в Сочи. На другой день по приезде в Сочи, он купался утром в море, потом брился, надел чистое бельё, белоснежный китель, позавтракал в своей гостинице на террасе ресторана, выпил бутылку шампанского, пил кофе с шартрезом, не спеша выкурил сигару. Возвратясь в свой номер, он лёг на диван и выстрелил себе в виски из двух револьверов.
12 ноября 1937
«И был тёмный, отвратительный вечер…»
Рассказ этот впервые был опубликован в конце 1937 года, в парижской эмигрантской газете «Последние новости». В сущности, именно он и открывает знаменитый бунинский цикл, следуя там непосредственно за рассказом с тем же самым названием — «Тёмные аллеи».
«Кавказ», как и многие другие произведения из цикла «Тёмные аллеи», был написан Буниным очень быстро и, в то же время, психологически предельно достоверно — настолько достоверно, что очень трудно поверить, будто сюжет этого рассказа (как и сюжеты прочих рассказов из цикла «Тёмные аллеи») является не воспоминанием автора, а лишь плодом его фантазии. Сам Бунин впоследствии неоднократно обращал на это внимание: «Все думают, что я пишу с такой реальностью и убедительностью только потому, что обладаю «необыкновенной памятью», что я всё пишу «с натуры», то, что со мной самим было, или то, что я знал, видел» — и добавлял: «Никто не верит, что я почти всегда всё выдумываю — всё, всё. Обидно!»
Почти всегда… Насколько же «выдуман» или, быть может, «не выдуман» сюжет «Кавказа»? Вот как об этом говорится в заметках Бунина «Происхождение моих рассказов»:
Написал этот рассказ, вспомнив, как однажды — лет сорок тому назад — уезжал из Москвы по Брянской дороге с женой одного офицера, с которой был в связи и которую он провожал на Брянском вокзале в Киев, к её родителям, не зная, что я уже сижу в поезде, еду с ней до Тихоновой пустыни. Это была очаровательная, весёлая, молоденькая, хорошенькая женщина с ямочками на щеках при улыбке, решительно ничем не похожая на ту, что написана в «Кавказе», сплошь, кроме воспоминания о вокзале, выдуманном; на Кавказском побережье я тоже никогда не был, — был только в Новороссийске и в Батуме, видел прочее побережье только с парохода.
А муж её вполне мог застрелиться именно так, как в рассказе, если бы узнал про её измену.
(«Литературное наследство», т. 84. «Иван Бунин», кн. 1. М., Наука, 1973. С. 394).
Что ж, выдумано тут, действительно, многое… Многие детали — но не выдумано главное. «Все рассказы этой книги, — писал Бунин в 1944 году, — только о любви, о её тёмных и чаще всего очень мрачных и жестоких аллеях».
«Воровски остановился в незаметных номерах»… «В Москве шли холодные дожди»… «Было грязно, сумрачно»… «И был тёмный, отвратительный вечер»… «Шумно лил дождь по крыше»… В самом начале своего рассказа Бунин мастерски создаёт ощущение неосознанной тревоги, какой-то непрочности, временности, какой-то «неправильности» этой их не то любви, не то «связи».
Изначально заданное Буниным ощущение неосознанной тревоги никуда не девается и потом, хотя контраст в описании поразителен. «Горячее солнце было уже сильно, чисто и радостно»… «Часть моря… имела цвет фиалки и лежала так ровно, мирно, что, казалось, никогда не будет конца этому покою, этой красоте»… «Ночи были теплы и непроглядны»… «Безнадежно-счастливый вопль как будто всё одной и той же бесконечной песни»… Безнадежно-счастливый…
Любовь, красота, счастье… да полно — счастье ли?.. Счастье. «На закате часто громоздились за морем удивительные облака; они пылали так великолепно, что она порой ложилась на тахту, закрывала лицо газовым шарфом и плакала: ещё две, три недели — и опять Москва»… «Она радостно плакала, глядя на них»…
Счастье — пусть и тревожное, непрочное, временное, пусть даже и «неправильное», пусть даже и краденое. Счастье…
И бесстрастный, в стиле газетного репортажа, финал. Безжалостный — словно напоминание о цене счастья. Счастья пусть и тревожного, непрочного, временного и даже «неправильного» — но всё равно ведь прекрасного.
Валентин Антонов
В оформлении использованы фотографии Сергея Прокудина-Горского из собрания «Российская империя в цвете», сделанные приблизительно в 1910 году. В заголовке — вид на море в Сочи, перед послесловием — гостиница в Гаграх, на снимке внизу — пристань в Гаграх.
www.vilavi.ru
Краткое содержание Кавказ Бунина
Рассказчик приехал в Москву. Он остановился недалеко от Арбата. У него есть возлюбленная. Он восторгается её манерами и красотой. Но у неё есть муж. Её муж офицер. Она переживает, что он мог прочитать какое-нибудь из писем рассказчика. Она считает его суровым и жестоким человеком. Муж возлюбленной рассказчика следит за ней. Поэтому она не часто заходит к рассказчику, и каждый раз она выглядит взволнованной и бледной.
Рассказчик со своей возлюбленной планируют уехать на Кавказ. Они хотят пробыть там около месяца.
В Москве было холодно и грязно. Рассказчик вспоминает, как он бежал по вокзалу. Он сел на поезд. Он договорился со своей возлюбленной, что он приедет на вокзал рано, а она поздно. Рассказчик сильно переживал, что она не придет. Но она пришла. На следующее утро было солнечно и тепло. Из окон было видно равнины и просторы.
Возлюбленная рассказчика послала своему мужу открытки из двух городов. Перед отъездом она сказала мужу, что остановится в одном из этих городов. Женщина написала мужу, что еще не решила, в каком из городов она всё же останется отдыхать. Она уехала с рассказчиком южнее.
Рассказчик с женщиной нашли очень красивое место и поселились там. Рассказчик вставал с постели рано, ему нравилось гулять по холмам и наслаждаться природой, назад рассказчик шел через базар. В семь утра они пили чай. Потом шли гулять, купались и загорали. Потом был завтрак. Природа была красивая. Облака были удивительны. По вечерам Рассказчик и его возлюбленная смотрели в окно на природу и море. По ночам было слышно лягушек. Привыкшие к темноте глаза видели звезды, горы и деревья. Было слышно барабаны. Когда выглядывала луна, было приятно следить за речкой, потому что она начинала блестеть. Она была мелкая и прозрачная. А периодически ночами случались бури. Были слышны удары грома. В такие часы было слышно орлов и шакалов. А однажды к окну дома, где проживали рассказчик со своей возлюбленной, сбежалась целая стая шакалов. В ночи с такой плохой погодой шакалы бегут туда, где есть жилье и люди, и просятся внутрь.
Муж возлюбленной рассказчика искал свою жену во всех адресах, которые она ему назвала. Он не нашел её. И однажды утром он выстрелил в себя из двух револьверов.
Рассказ учит тому, что людям нужно быть преданными друг другу, когда их связывают брачные обязательства.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
- Краткое содержание Лапти Бунин
В барском доме случилось большое горе – очень сильно заболел ребенок. И никто в этой ситуации помочь не мог – отец мальчика был далеко, а на дворе была зима и уже много дней бушевала непогода.
- Краткое содержание Здравствуй грусть Сагана
Действия происходят в 1950 году в Париже. Главная героиня романа Здравствуй грусть, Сесиль - семнадцатилетняя девушка, избалованная и легкомысленная, впрочем, как и её отец сорокалетний Реймон.
- Краткое содержание Набоков Дар
С первых строк романа перед нами предстает главный персонаж - Федор Годунов-Чердынцев, проживающий в Берлине. Это был эмигрант из России из знаменитой аристократической семьи.
- Краткое содержание Паустовский Шиповник
Главная героиня рассказа Константина Георгиевича Паустовского «Шиповник» Маша Климова плыла на пароходе из Ленинграда (где недавно окончила лесной институт) на Нижнюю Волгу работать – выращивать колхозные леса.
- Краткое содержание Мамлеев Прыжок в гроб
События разворачиваются в типичной коммунальной квартире, где жильцы ломают привычные стереотипы поведения. Читателям встречается занимающийся колдовством Кузьма и значимая фигура семейства Почкаревых – Никифор в возрасте 3,5 лет.
2minutki.ru
«Классики о Кавказе»
Дорогие друзья! 25 апреля, в рамках всероссийской акции «Библионочь», была оформлена книжная выставка «Классики о Кавказе».
Кавказ в творчестве русских писателей и поэтов 19 и 20 веков занимает особое место. Исторические судьбы Кавказа, его исторические связи с русским народом, с русской культурой озарены целой плеядой известных имен русских писателей.
Первооткрывателем Кавказа в русской литературе стал А.С. Пушкин. Лишь с появлением «Кавказского пленника» темы из кавказской жизни прочно входят в русскую литературу.
М.Ю. Лермонтов делает Кавказ своей поэтической родиной.
Л.Н. Толстой пишет, исполненные художественного реализма и жизненной правды «Кавказские» рассказы и повести.
К теме Кавказа обращаются И.А. Бунин, В.Я. Брюсов, С.А. Есенин, Б.А. Пастернак и др. Их произведения, пленяющие читателей, лучше всяких записок путешественника и ученых исследований служат нравственному сближению жителей Кавказа и России.
«Кавказ подо мною. Один в вышине.
Стою над снегами у края стремнины,
Орел, с отдаленной поднявшись вершины,
Парил неподвижно со мной наравне».
А.С. Пушкин.
« Хотя судьбой на зоре моих дней,
О южные горы, отторгнут от вас,
Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз:
Как сладкую песню Отчизны моей,
Люблю я Кавказ».
М.Ю. Лермонтов.
«Издревле русский наш Парнас
Тянуло к незнакомым странам,
И больше всех лишь ты, Кавказ,
Звенел загадочным туманом»
Е.А. Есенин
Представленная литература :
| Кавказ: история, народы, обычаи. — Нальчик: Издательство М. и В. Котляровых, 2010. Вып. II. — 432 с. Содержание девятого тома двадцатитомника «Живописная Россия», выходившего в конце XIX века/сегодня знакомо в основном только специалистам — историкам, этнографам. Что конечно же несправедливо, ведь в «Кавказе» (так называется этот том) глубоко, образно, а главное, достаточно объективно описаны практически все горные племена. Среди затронутых тем — религия, управление, адаты, гостеприимство, шариат, жилище, внутренний быт и семейная жизнь, положение женщин, пища, костюм, оружие, язык, способы существования... Именно поэтому издательство приняло решение вернуть читателям девятый том «Живописной России». Новое издание отвечает нормам современного русского языка, устранены неточности, разночтения, выявленные с помощью современных компьютерных технологий. Так как книга выходит в издательской серии «Кавказ», то и названа она в соответствии с содержанием: «Кавказ: история, народы, обычаи». Близко к оригиналам воспроизведен весь иллюстративный материал, придающий изданию особый, созвучный времени колорит. | |
| Детство. Отрочество. Юность / Лев Николаевич Толстой. — М.: Астрель; Владимир: ВКТ, 2012. — 379, [5] с. — (Русская классика). Автобиографическая трилогия Льва Николаевича Толстого «Детство. Отрочество. Юность» — одно из самых значительных произведений русской литературы, посвященных теме взросления. Главный герой трилогии — отнюдь не образец совершенства. Он ошибается, запутывается в отношениях с близкими, друзьями и родными, он снова и снова делает неверный выбор. Но именно поэтому его история — история искренней детской дружбы и любви, первого большого горя и первых неудач вступления во взрослую жизнь — интересна и нашим современникам, узнающим в мальчике из далекого XIX века себя. | |
| Брюсов В. Я. Стихотворения. — М.: Профиздат, 2009. — 288 с. (Поэзия XX века.) Валерий Яковлевич Брюсов (1873—1924) — один из всемирно известных русских поэтов. В своей «Краткой автобиографии» он писал: «Очень многие мои произведения переведены на большинство европейских языков и на некоторые внеевропейские». Такое внимание к его творчеству вполне оправданно: сам он откликался своими стихами, переводами, литературно-критическими статьями на знаменательные явления мировой культуры начиная с античности и до современности. В этот сборник включены избранные произведения Брюсова — с самых ранних, 1890-х годов, и по 1924-й (скончался Валерии Яковлевич 9 ноября 1924 года). | |
| Бунин И, А. Стихотворения /Сост., послесл. и примеч. С. Б. Джимбинова.— М.: Сов. Россия, 1981. — 320 с., 1 л. портр. — (Поэтическая Россия). В сборник вошли набранные стихотворения И, А, Бунина 1886—1952 гг. | |
| Мандельштам О. Лирика. – Мн.: Харвест. М.: ООО «Издательство АСТ», 2002.— 432 с. В предлагаемый читателю однотомник вошли лучшие лирические произведения известного поэта Осипа Мандельштама. | |
| Михаил Лермонтов : роковое предчувствие / Валерий Михайлов. — М.: Эксмо : Алгоритм, 2012. — 464 с. — (Лучшие биографии). Прошло ровно 170 лет с того дня, как на склоне горы Машук в Пятигорске был убит великий поэт, навсегда унеся с собой тайну своей жизни и смерти. Ему не исполнилось тогда и 27. Лермонтов предсказывал свой скорый конец, видел вещие сны... Гибель двух величайших русских поэтов, Пушкина и Лермонтова, случившаяся чуть ли не подряд, с разницей всего в четыре года, — разве она не была страшным знаком для всей страны? Поэт — сердце нации, ее символ. Когда убивают поэта, попадают в самое сердце народа. И разве до сих пор не идет, не продолжается то, что, казалось бы, так очевидно прочитывалось в этих двух событиях, — размышляет автор книги, обращаясь к биографии и творчеству русского гения, полных загадок и предзнаменований. | |
| Кавказ: Край гордой красоты (Покоренный Кавказ). — Нальчик: Издательство М. и В. Котляровых (ООО «Полиграфсервис и Т»), 2011. — ISBN978-5-93680-436-6. Вып. VI. — ISBN978-5-93680-474-8. — 560 с.: ил. Знаменитая книга «Покоренный Кавказ», получившая в нашем случае (вследствие того, что выходит в издательской серии «Кавказ») название «Край гордой красоты», приходит к читателю в том виде, в каком она впервые увидела свет в 1904 году, — с сохранением всего массива визуального материала (147 иллюстраций без учета фрагментов). Для своего времени данный сборник был уникален — он вобрал в себя 14 очерков по истории, этнографии, орографии народов региона за период с древнейших времен до конца XIX века. Особое внимание при этом было уделено описанию борьбы России за Кавказ — «покорению и умиротворению» его силой русского оружия и ценой многотысячных жертв народов, проживавших здесь. Перед нами не просто рядовая авторская работа, а значительный коллективный труд — заказной, если исходить из сегодняшних реалий, где заказчиком выступил известный издатель А. А. Каспари, а исполнителем — популярный писатель А. И. Красницкий. Книга «Покоренный Кавказ», несмотря на прошедшие после ее выхода более чем сто лет, читается легко и с интересом. И это вполне объяснимо — созданная талантливыми людьми, она к тому же содержит огромный массив разноплановой информации о Кавказе, в чем- то устаревшей, но в целом остающейся актуальной и востребованной. При подготовке сборника к печати была проведена значительная издательская работа, позволившая устранить множество ошибок, опечаток в названиях, датах, разнобой в именах. | |
| Лирика / Б.Л. Пастернак. — М.: ACT; Мн.: Харвест, 2006. — 352 с. В настоящем издании представлено лирическое наследие крупнейшего русского писателя Бориса Леонидовича Пастернака (1890—1960). | |
| Избранное: [стихотворения, поэмы] / А. Ахматова.—М.: ACT: ACT МОСКВА, 2007.—638, [2] с. Перед вами — лучшее из лучшего в творческом наследие Ахматовой, от «Вечера» и «Четок» до зрелой и страшной «Путем всея земли» и мудрофилософской «Поэмы без героя», книга поистине великая, великая хотя бы тем, что КАЖДЫЙ читатель найдет в ней что-то свое... | |
| Есенин С.А. Стихотворения; Поэмы / Вступ. ст. Ю. Прокушева. — М.: Мир книги, Литература, 2007. — 336 с. — (Бриллиантовая коллекция). Сергей Александрович Есенин (1895—1925) — великий русский поэт, тонкий лирик, певец родной природы, знаток народного языка и народной души, называвший себя «последним поэтом деревни». В его стихах — светлая печаль и молодецкая удаль, бунтарский дух и кандальный сибирский звон, веселый девичий смех и горькие слезы матерей, потерявших сыновей на войне, церковный благовест и тревожные раздумья о судьбе России в «суровые грозные годы». Каждая есенинская строка согрета чувством безграничной любви к родине. В данный том вошли его стихи, а также стихотворения, которые сам Есенин называл «маленькими поэмами», и поэмы. | |
| Кавказский пленник: рассказ; Хаджи-Мурат: повесть / Л.Н. Толстой; [вступ. ст. А. Гулина; коммент. Л. Громовой-Опульской]; худож. Ю. Николаев. — М. : Дет. лит., 2012. — 201 с. : ил. (Школьная библиотека). В книгу вошли произведения великого русского писателя, посвященные событиям Кавказской войны середины XIX века. Для старшего школьного возраста. | |
| Поэмы / А.С. Пушкин ; [коммент. С.М. Бонди]; худож. Ю. Иванов. — М. : Дет. лит., 2007. — 204 с. : ил. — (Школьная библиотека). В книгу вошли замечательные поэмы великого русского поэта А. С. Пушкина: «Кавказский пленник», «Братья разбойники», «Бахчисарайский фонтан», «Цыганы», «Граф Нулин», «Полтава», «Домик в Коломне», «Медный всадник». | |
| Поэмы. Герой нашего времени / М.Ю. Лермонтов. — М.: ООО «Издательство АСТ», 2003. — 443, [5] с. — (Мировая классика). В книгу великого русского поэта М.Ю. Лермонтова (1814—1841) вошли поэмы «Кавказский пленник», «Измаил-Бей», «Сашка», «Демон», «Мцыри» и другие, а также роман «Герой нашего времени». | |
| Кавказские этюды / Вейденбаум Е.Г.; Сост. и вступ. ст. С. В. Боглачев. — Пятигорск: СНЕГ, 2013. —480 с.: ил. Книга представляет собой сборник избранных произведений выдающегося кавказоведа XIX века Евгения Густавовича Вейденбаума (1845—1918) — российского историка, библиографа, литературоведа и публициста. В данный сборник вошли опубликованная в 1901 г. книга Е.Г. Вейденбаума «Кавказские этюды», избранные очерки разных лет по различным вопросам кавказоведения, а также интересные статьи, посвященные пребыванию поэта А.С. Пушкина на Кавказе. В начале книги помещен большой биографический очерк, рассказывающий о жизни и деятельности Е.Г. Вейденбаума. Тексты очерков и статей Е.Г. Вейденбаума приведены в соответствии с современной орфографией и публикуется с незначительными исправлениями и дополнениями. |
xn--80adbyj3bh4e.xn--90aiamjrzbaml1a.xn--p1ai
