Каторга кто написал
Валентин Пикуль - Каторга
Издалека вели сюда —
Кого приказ,
Кого заслуга,
Кого мечта,
Кого беда…
Ал. ТвардовскийЗаочно приговорен к смерти
Я свободен, и в этом – мое великое счастье…
Никто не принуждает автора выбирать себе героя – хорошего или плохого. Автор вправе сам сложить его, как мозаику, из красочных частиц добра и зла. На этот раз меня увлекает даже не герой, а то страшное переходное время, в котором он устраивал свое бытие, наполненное страданиями и радостями, внезапной любовью и звериной ненавистью.
Наверное, герой понадобился мне именно таким, каким однажды явился предо мною, и мне часто делалось жутко, когда он хищно вглядывался в меня через решетки тюрем своими желтыми глазами, то пугал меня, то очаровывал…
Порою мне хотелось спросить его:
– Кто ты? Откуда пришел? И куда уводишь меня?
Но сначала нам придется побывать в Лодзи.
* * *Это был «привислянский Манчестер», столица ткацкого дела, ниток, текстиля и тесемок, где в удушливой паутине фабричной пряжи люди часто болели и очень рано умирали. Недаром в пивницах Лодзи любили поминать мертвых:
Эх, пойду я к дедам в гости, Жбанчик водки на погосте Выпью, где лежат их кости, И – поплачу там…
Лодзь входила в XX век как самый богатый и самый грязный город Российской империи: фабрики отравляли людей дымом и копотью, они изгадили воду в реках и окрестных озерах. Трудовой люд копошился в окраинных трущобах, где не было даже зачатков канализации, перед будками уборных выстраивались по вечерам дрожащие от холода очереди. Зато в этом городе сказочно богатели текстильные короли, а на Петроковской до утра шумели кафе-шантаны с доступными женщинами, полураздетые красотки брали по сотне рублей только за интимную беседу с клиентом. Здесь же, на Петроковской, в царстве золота и пороков, неслыханных прибылей и расточительства, высились монолитные форты банков, в которых размещали свои фонды капиталисты Варшавы, Берлина и Петербурга…
Стачки лодзинских ткачей уже вошли в историю революционной борьбы – как самые кровавые, полиция Царства Польского жестоко усмиряла бастующих. В подполье работала «Польская социалистическая партия» (ППС), к центру которой примыкал тогда и Юзеф Пилсудский, будущий диктатор Польши, который силился разорвать революционные связи русских и поляков. На самой грани нашего столетия в ППС появилось левацкое крыло «молодых», заявивших о себе отважными «боевками», где все решала пальба из браунингов, дерзкие экспроприации (сейчас таких людей называли бы «экстремистами»).
Был холодный ветреный день, домовые водостоки низвергали на панели буруны дождевой воды. В цукерне пани Владковской почти на весь день задержался молодой человек. Под вечер он щедро расплатился с лакеем и, еще раз глянув в окно, в котором виднелась громадина Коммерческого банка, вышел на Петроковскую – под шумный ливень. Раскрыв над собою зонтик, он проследовал в соседнюю цирюльню пана Цезаря Гавенчика, где был телефон. Приглушенным голосом им было сказано:
– Инженер? Это я, Злубый… где Вацек?
– Ушел, – донеслось в ответ. – Я тут с Глогером.
– Так передай им, что я с утра не вылезал из цукерни. Но, кроме городового у входа, не заметил даже наружных филеров. А что ждет нас в банке – никто не знает.
– Хорошо, – отозвался Инженер. – Я надеюсь, все будет в порядке, а Вацека я успокою. Итак, до завтра.
Покинув цирюльню, Злубый исчез во мраке кривых переулков, изображая крепко подгулявшего конторщика:
Ты лейся, песня удалая.
Лети, кручина злая, прочь…
В полдень следующего дня, когда ливень загнал городового в подворотню, возле Коммерческого банка остановились четыре коляски. Среди боевиков выделялся респектабельный господин лет тридцати, отлично выбритый – как актер перед генеральной репетицией. В руке он держал объемистый саквояж. Это был член «боевки», имевший подпольную кличку «Инженер».
– Все зависит от тебя, – шепнул ему Вацек, – и пан Юзеф обещал отсыпать тебе тысячу злотых в награду. Если кассир сам не откроет сейф, предстоит поковыряться! Мы будем удерживать банк, пока ты не возьмешь главную кассу.
Инженер встряхнул саквояжем, в котором железно брякнули слесарные инструменты. Он спокойно сказал:
– Не первый раз! Если не нарвусь на замок Манлихера, то с меллеровскими защелками управлюсь быстро…
У каждого боевика было по два браунинга, по четыре пачки патронов. Главные ценности банка хранились в сейфе секретной кассы, куда обязан проникнуть Инженер, а «боевка» тем временем возьмет выручку с общего зала. Не спеша поднимались по лестнице, внешне чуждые один другому. Швейцар все-таки насторожился:
– Вы, панове, зачем и к кому идете?
Вацек показал ему поддельный вексель:
– Получить бы кое-что с вашего банка…
Боевики проникли в общий зал, где публики было человек сорок, не больше. Они заняли места в очередях к кассирам, ожидая сигнала от Вацека. Следом за ними, позвонив куда-то по телефону, вошел в зал швейцар, и только тут Вацек понял, что он из внутренней охраны Коммерческого банка.
– Позвольте ваш вексель, – сказал он Вацеку.
– Получи! – выкрикнул тот, стреляя.
Старая еврейка метнулась к дверям – с воплем:
– Ой-ой, газлуним гвалт… воры пришли!
В дверях банка Глогер всех убегавших сажал на диван. Городовой, появясь с улицы, был убит его метким выстрелом.
– Всем посторонним лечь на пол! – орал Вацек.
Злубый, размахивая браунингом, звал его:
– Берем что есть, и пора отрываться.
– Не забывай об Инженере, который драконит сейф…
Со стороны директорских кабинетов вдруг разом откинулись окошки в дверях, как иллюминаторы в борту корабля. Оттуда выставились руки в ослепительных манжетах, украшенные пересверком драгоценных перстней. В этих изнеженных руках оказались револьверы – директора банка отстреливались!
– Ах, ах, ах, – трижды произнес Злубый, падая…
– Бей по дирекции! – не растерялся Вацек.
Но если боевики стреляли отлично, то служащие банка палили наугад, поражая публику. Началась паника. Люди, уже израненные, падали в очереди у касс, заползали под столы и стулья.
Банк наполнился криками, стонами, грохотом.
Вацек вложил в браунинг уже третью обойму.
– Глогер! – позвал он помощника. – Я прикрою ребят, а ты беги в кассу… поторопи Инженера, чтобы не копался! Напомни, что коляска ждет его на Вульчанской, а встречаемся, как всегда, на Контной – за костелом святого Яцека…
Глогер с разбегу споткнулся о мертвого кассира. Перед громадным сейфом стоял Инженер, почти невозмутимый. На стуле были разложены его инструменты, а свой элегантный пиджак он повесил на спинку стула. Глогер осатанел:
libking.ru
Валентин Пикуль роман Каторга
Роман Каторга один из наименее известных произведений Пикуля, посвященный событиям начала 20-ого века, происходящим на Сахалине. Роман Каторга об одном из эпизодов русско-японской войны 1905-1907 годов.
Валентин Пикуль написал роман Каторга в 1987 году.
Остров тогда в России называли «черной жемчужиной» так как туда ссылали преступников на каторжные работы. В те годы население острова состояло в основном из них, ссыльных и солдат с офицерами, стерегущих наказанных за грабежи, убийства и другие преступления.
Уголовники и политические арестанты называли сахалинскую каторгу растянутым смертным приговором. Ужасно страшились службы на Сахалине и офицеры с чиновниками, считая ее ссылкой и наказанием.
Но ужас бытовых условий сахалинской каторги, описываемый Пикулем в первой части романа, уступает решимости островитян дать отпор вторжению на остров частей экспедиционного корпуса японского генерала Микадо. Японские пехотные полки непонятным образом сплотили вместе каторжников со стерегущим их контингентом. Бывшие воры и убийцы вместе с офицера и солдатами сахалинского гарнизона добровольно участвуют в обороне острова от японских захватчиков. В этот момент они отчетливо сознают себя гражданами и патриотами России, защищающими самые дальние рубежи своей родины. Роман Каторга о героизме и жертвенности русских людей из самых разных социальных слоев, вставших на защиту земли, ставшей им родной.
’’...уже отговорили свое дипломаты в Портсмуте, уже высадились в Одессе сахалинские чиновники, уже обжили свои норы беженцы на Амуре, а Сахалин еще содрогался от выстрелов – война продолжалась, еще не покорились врагам русские патриоты...’’ ’’...сыщется немало охотников притвориться героями. Но подлинные герои уже награждены, и на этом мы закончим...’’
Пролог первой части. ЗАОЧНО ПРИГОВОРЕН К СМЕРТИ
Я свободен, и в этом — мое великое счастье… Никто не принуждает автора выбирать себе героя — хорошего или плохого. Автор вправе сам сложить его, как мозаику, из красочных частиц добра и зла. На этот раз меня увлекает даже не герой, а то страшное переходное время, в котором он устраивал свое бытие, наполненное страданиями и радостями, внезапной любовью и звериной ненавистью.
Наверное, герой понадобился мне именно таким, каким однажды явился предо мною, и мне часто делалось жутко, когда он хищно вглядывался в меня через решетки тюрем своими желтыми глазами, то пугая меня, то очаровывая… Порою мне хотелось спросить его: — Кто ты? Откуда пришел? И куда уводишь меня?
Но сначала нам придется побывать в Лодзи. Это был «привислянский Манчестер», столица ткацкого дела, ниток, текстиля и тесемок, где в удушливой паутине фабричной пряжи люди часто болели и очень рано умирали. Недаром в пивницах Лодзи любили поминать мертвых:
Эх, пойду я к дедам в гости, Жбанчик водки на погосте Выпью, где лежат их кости, И — поплачу там… Лодзь входила в XX век как самый богатый и самый грязный город Российской империи: фабрики отравляли людей дымом и копотью, они изгадили воду в реках и окрестных озерах. Трудовой люд копошился в окраинных трущобах, где не было даже зачатков канализации, перед будками уборных выстраивались по вечерам дрожащие от холода очереди. Зато в этом городе сказочно богатели текстильные короли, а на Петроковской до утра шумели кафе шантаны с доступными женщинами, полураздетые красотки брали по сотне рублей только за интимную беседу с клиентом. Здесь же, на Петроковской, в царстве золота и пороков, неслыханных прибылей и расточительства, высились монолитные форты банков, в которых размещали свои фонды капиталисты Варшавы, Берлина и Петербурга…
valentin-pikul.ru
Книга Каторга читать онлайн
* Часть первая. НЕГАТИВЫ * Издалека вели сюда — Кого приказ, Кого заслуга, Кого мечта, Кого беда... Ал. Твардовский Пролог первой части. ЗАОЧНО ПРИГОВОРЕН К СМЕРТИ Я свободен, и в этом — мое великое счастье... Никто не принуждает автора выбирать себе героя — хорошего или плохого. Автор вправе сам сложить его, как мозаику, из красочных частиц добра и зла. На этот раз меня увлекает даже не герой, а то страшное переходное время, в котором он устраивал свое бытие, наполненное страданиями и радостями, внезапной любовью и звериной ненавистью. Наверное, герой понадобился мне именно таким, каким однажды явился предо мною, и мне часто делалось жутко, когда он хищно вглядывался в меня через решетки тюрем своими желтыми глазами, то пугая меня, то очаровывая... Порою мне хотелось спросить его: — Кто ты? Откуда пришел? И куда уводишь меня? Но сначала нам придется побывать в Лодзи. Это был «привислянский Манчестер», столица ткацкого дела, ниток, текстиля и тесемок, где в удушливой паутине фабричной пряжи люди часто болели и очень рано умирали. Недаром в пивницах Лодзи любили поминать мертвых: Эх, пойду я к дедам в гости, Жбанчик водки на погосте Выпью, где лежат их кости, И — поплачу там... Лодзь входила в XX век как самый богатый и самый грязный город Российской империи: фабрики отравляли людей дымом и копотью, они изгадили воду в реках и окрестных озерах. Трудовой люд копошился в окраинных трущобах, где не было даже зачатков канализации, перед будками уборных выстраивались по вечерам дрожащие от холода очереди. Зато в этом городе сказочно богатели текстильные короли, а на Петроковской до утра шумели кафе-шантаны с доступными женщинами, полураздетые красотки брали по сотне рублей только за интимную беседу с клиентом. Здесь же, на Петроковской, в царстве золота и пороков, неслыханных прибылей и расточительства, высились монолитные форты банков, в которых размещали свои фонды капиталисты Варшавы, Берлина и Петербурга... Стачки лодзинских ткачей уже вошли в историю революционной борьбы — как самые кровавые, полиция Царства Польского жестоко усмиряла бастующих. В подполье работала «Польская социалистическая партия» (ППС), к центру которой примыкал тогда и Юзеф Пилсудский, будущий диктатор Польши, который силился разорвать революционные связи русских и поляков. На самой грани нашего столетия в ППС появилось левацкое крыло «молодых», заявивших о себе отважными «боевками», где все решала пальба из браунингов, дерзкие экспроприации (сейчас таких людей называли бы «экстремистами»). Был холодный ветреный день, домовые водостоки низвергали на панели буруны дождевой воды. В цукерне пани Владковской почти на весь день задержался молодой человек. Под вечер он щедро расплатился с лакеем и, еще раз глянув в окно, в котором виднелась громадина Коммерческого банка, вышел на Петроковскую — под шумный ливень. Раскрыв над собою зонтик, он проследовал в соседнюю цирюльню пана Цезаря Гавенчика, где был телефон. Приглушенным голосом им было сказано: — Инженер? Это я, Злубый... где Вацек? — Ушел, — донеслось в ответ. — Я тут с Глогером. — Так передай им, что я с утра не вылезал из цукерни. Но, кроме городового у входа, не заметил даже наружных филеров. А что ждет нас в банке — никто не знает.
— Хорошо, — отозвался Инженер.
knijky.ru
Краткое содержание Пикуль Каторга
Русский писатель Валентин Саввич Пикуль написал ряд книг о жителях Северо-Восточной и Юго-Восточной Азии. В 1987 году вышел его исторический роман «Каторга».
В нем он показывает, как тяжело осваивали Сахалин первые каторжане, описывает события 1905 года (шла Русско-японская война). В упомянутом году была оборона Сахалина от японских захватчиков императора Микадо.
Остров Сахалин – российская «Гвиана». «Сахалинцы» (тут уголовные и политические преступники) и русские офицеры, солдаты победили японских интервентов, которые хотели захватить юг и север Сахалина.
Основной персонаж романа (каторжник, авантюрист, грабитель, убийца) Полынин проявил патриотизм в боевых действиях против японцев.
Главный урок этой книги – бороться с несправедливостью нужно всегда. Этот роман показывает, что люди способны совершать безнравственные и героические поступки, учит бороться до последнего.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
- Кинг
Стивен Кинг - знаменитый писатель, который работает, используя стили - мистику, ужасы, драму в своих рассказах и повестях. Также два раза выступал в роли сценариста.
- Краткое содержание Тургенев Нищий
Рассказ И.С. Тургенева Нищий написан в феврале 1878 года и повествует о некоторой неловкой, но жизненной ситуации между двумя людьми, которая встречается очень часто и в современном мире.
- Краткое содержание Толстой Два гусара
Повесть Два гусара начинается с описания встречи графа Турбина с отставным кавалеристом Завальшевским. Они ведут достаточно разбитной образ жизни на этой встрече помещиков и дворянских выборах
- Краткое содержание Последний поклон Астафьева
Закончилась война, все люди бегут и едят к себе домой, на родину, чтобы встретить родных, друзей увидеть, и найти своих любимых – жен, девушек.
- Твен Марк
Марк Твен – писатель, публицист, философ, журналист, юморист родился в маленьком поселке в США в 1835 году в семье небогатого государственного служащего, отец умер, когда еще писатель был подростком
2minutki.ru
